Какой ландшафт для жизни нас ждет и какой мы хотим?

Предлагаем вашему вниманию статью доктора географических наук, Институт географии РАН, профессора Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета,
помощника председателя Синодального миссионерского отдела
по вопросам научно-методического обеспечения миссии А. Н. Гуни

Какой ландшафт для жизни нас ждет и какой мы хотим?

В работе проанализированы современные тенденции в изменении отношений человека и его ближайшей природы, в которой он существует. Цифровизация существенно повлияла на отношения человека к ландшафту. На первых порах цифровизация способствовала рационализации взаимоотношения природы и ландшафта, а в последующем – привела к созданию искусственных и виртуальных ландшафтов, предназначенных заменить человеку настоящую природную среду. Одновременно, цифровизация способствовала изменению самого человека, обучив его навыкам восприятия искусственно созданных и виртуальных ландшафтов и притупив восприятие настоящей природы. Для оценки состояния отношений человека и ландшафта могут выступить такие критерии, как свобода, аутентичность, разнообразие.

Введение

Окружающая человека природа является неотъемлемой частью его жизни, она уже долгое время испытывает на себя влияние новых технологий. Человек, живя в этой среде, тесно взаимодействует с ней и зависит от ее ресурсов и условий. Как творение Божие, человек не отделим от природы. С христианской точки зрения бессмысленно представлять природу лишь для самой себя, без человека. Человек и природа представляют собой единое целое, некий духовный симбиоз. Природа была создана Богом в первые пять дней творения мира, предуготовив условия для появления человека в шестой день творения. Если в Раю окружающая среда органично сливалась с человеком, ему не нужно было трудиться для поиска пропитания, одеваться и укрываться от холода или жары, то за пределами Рая человеку понадобились «кожаныя ризы» (Быт. 3, 21), одновременно отдалившие и крепко связавшие человека с окружающей средой. Тем самым было засвидетельствована граница между человеком и природой. По сути, дальнейшую историю взаимодействия человека падшего с окружающей средой можно охарактеризовать как попытки человека преодолеть «тяжесть» этих кожаных риз. Уже на первых этапах развития человечества его среда обитания претерпевает трансформацию. Наиболее глубокие изменения связаны с интенсивным освоением и урбанизацией потомками Каина, в отличие от экстенсивного освоения потомками Сифа. Чем больше человек менял природу под себя, тем больше от становился зависимым от нее. Это доказывает история, полная экологических трагедий.

Согласно Основам Социальной Концепции Русской Православной Церкви [Основы…, 2008], человек меняет окружающий мир в соответствии со своим внутренним миром, преобразование природы должно начинаться с преображения души. Однако, как показывает история, внутренний мир человека все больше меняется в греховную сторону, а вся история взаимоотношения человека с природой неуклонно шла под углом зрения не единения, а противопоставления человека и природы. Цифровизация – очередной этап отчуждения и отдаления человека от природы. Чтобы с религиозно-духовных позиций понять суть этой важной вехи в истории человечества, необходимо конкретизировать такие общие понятия, как природа, ландшафт, их место в духовной жизни человека.

Отношение человека к ландшафту: научные концепции и религиоведческое осмысление

Понятие природы весьма обширно, под ней понимают и мироздание, и природу самого человека. Современные экологические концепции распространяются часто на весь мир, при этом и ответственность за состояние природы ложится на некоего абстрактного человека. Превалирование в современных концепциях «природы» вообще так или иначе обезличивает и человека с его культурой, образом жизни и, в конце концов, собственным отношением к Богу. Призыв к человечеству одуматься в отношении к природе, конечно, важен, но эффективность таких увещеваний пока низкая. В известном труде Папы Римского Laudato SI выделены приоритетные проблемы экологии: загрязнение и климатические изменения, отходы, проблема воды, утрата биологического разнообразия, ухудшение качества человеческой жизни и социальная деградация, глобальное неравенство и др. При этом подчеркивается весьма слабая реакция человечества на эти и другие проблемы, отсутствие единства и превалирование финансовых механизмов при решении проблем. Отмечено, что вмешательство человека и применения современных технологий только ухудшает ситуацию, а попытки выработки коллективной стратегии — не эффективны [Гуня, Ефимов, 2019]. 

Между тем, человек существует во вполне конкретном природном окружении. По оценкам известного эколога Ю. Одума, для удовлетворения материальных потребностей, а также для отдыха и «психологического комфорта» и для сохранения устойчивого экологического состояния среды отдельному «среднему» человеку нужно 2 гектара территории: 0,6 га – для производства продовольствия, расселения и промышленных нужд; 1,2 га – должны оставаться нетронутыми для поддержания природных процессов в надлежащем состоянии и для отдыха и путешествия людей. Подавляющее число людей большую часть своего времени проводит в контакте с ближайшей природной средой. Эту среду часто отождествляют с ландшафтом – физически осязаемой, постоянно попадающей в поле видимости человека, природной и природно-антропогенной средой, в которой человек проводит большую часть своего времени, используя ее ресурсы (пространство, воздух, воду, пейзажное и культурное разнообразие и др.) и подвергаясь воздействием физических полей. Ландшафт имеет иерархическое строение, подразделяясь на территориальные единицы мелкого ранга, которые в той или иной мере соответствуют масштабам человеческой деятельности. Наиболее известные из них и соответствующие русским аналогам — урочища, местности. Именно на уровне конкретных урочищ и местностей рождалась та священная связь христианских подвижников с природой, которая воплотилась в чудеса окультуренных ландшафтов монастырей, а впоследствии – в замечательный культурный ландшафт наиболее освоенной и одухотворенной трудами подвижников Православия (средняя полоса России, Русский Север). Изучение этого ландшафта положило основу разработки концепции культурного ландшафта [Веденин, 2018; и др.].

К сожалению, такое направление пока еще слабо представлено в религиоведении. Стремительный рост технологий привел к отчуждению человека от ландшафта. Технократическое общество с его высокомерным отношением к природе породило такие понятия как «охрана природы». В погоне за политизированными целями охрана природы выдвинулась на первое место, в то время как задача по сохранению и развитию ландшафта как жизненного базиса для человека, учитывая (и даже в первую очередь!) ее духовную составляющую, отошла на второй план. Современные тенденции в области охраны природы базируются на ее унификации и стандартизации. Вода, климат и воздух, почвы, растительный и животный мир изучаются и оцениваются до тонкостей. Расчленение ландшафта на отдельные элементы стало темой для узких специалистов (ботаников, фаунистов, гидрологов, почвоведов и др.). Узкая специализация проще, чем решение более широких и трудных вопросов развития человека и ландшафта в целом.

Как реакция на этот процесс наблюдается обращение к местным ценностям, культурному ландшафту и малой родине, осмыслению духовных связей человека и конкретного ландшафта, выявлению его сакральных элементов. Эти тенденции являются пока еще слабыми на фоне всеобщего увлечения решением экологических проблем, для чего цифровые методы являются важным источником информации. Обрабатывая большие массивы данных по проблемам загрязнения окружающей среды, изменению климата, таянию вечной мерзлоты и др., вносится несомненно большой вклад в понимание современных процессов деградации природы. Однако на этом фоне исчезают конкретные и важные духовно-культурные примеры взаимодействия человека и ландшафта, теряется личная   ответственность каждого человека за отношение с ландшафтом.

Отношение человека к ландшафту в эпоху цифровизации и под ее влиянием

 В эпоху цифровизации под воздействием новых методов родилось несколько концепций и подходов отношения к ландшафту. Ярким примером всеобщей стандартизации и унификации является концепция экосистемных услуг [Millennium, 2003], которая представляет ландшафт как источник разных благ, которые к тому же можно оценить в денежном измерении. Монетаризации подлежат не только потребляемые ресурсы (лес, вода, воздух, плоды и др.), но и те природные процессы, которые поддерживают устойчивость ландшафта, обеспечивают воспроизводство биопродуктивности, очищают ландшафт и др. Особое место занимает денежная оценка услуг, связанных с удовлетворением духовно-культурных запросов человека. Существует международная классификация экосистемных услуг, позволяющая оценить потенциалы разных ландшафтов.

Такое, весьма утилизированное, восприятие окружающей среды, как источника материальных благ и обогащения, связано с обеднением духовности человека, потерей его связи с Творцом. Монетаризация ландшафта привела к идее конструкции «дорогих», пользующихся спросом ландшафтов, которые, как правило, лишены первозданности и заменены эрзац-ландшафтами, вплоть до фантастических конструкций, созданных на базе цифровых технологий. Чтобы повысить популярность таких искусственно созданных ландшафтов задействована реклама, человеку предлагается полюбить новые конструкции.

Благодаря воздействию средств масс-медиа, человек все больше привыкает к преобразованному и искусственному ландшафту, аутентичность которого вызывает сомнения, он все более отдаляется от первозданной природы, которой становится все меньше. Создается искусственная среда, которая в самых крайних своих вариантах становится виртуальной. Современные технологии далеко продвинулись в создании виртуальной окружающей среды. Для того чтобы ощутить себя на коралловом острове или в лесах Амазонки, достаточно надеть шлем с очками на своем рабочем месте или дома. Шум дождя, запах, виды ландшафтов и другие визуальные характеристики и свойства среды легко воспроизводятся современными цифровыми технологиями, вызывающими у человека ощущения «настоящей» природы. Широко распространены виртуальные туры в отдаленные регионы, «полеты» по каньонам и «походы» в лес. Однако многие, совершив виртуальный тур, а потом побывав наяву, остаются разочарованными фактическим посещением места. Настоящая природа оказалась скучнее, эмоциональная сторона человека явно изменилась в пользу выдуманной природы.

Но не только физико-химические свойства среды моделируются и навязываются человеку в виде «настоящей» среды. Все чаще турфирмами используются виртуальные паломнические туры по святым местам. Можно совершить паломническое путешествие, посетить храм и даже поклониться святым мощам (кои будут выставлены в данном путешествии в зрительных образах). Для людей с проблемами передвижения, слепых или глухих, подобные виртуальные путешествия могут в значительной степени компенсировать недостатки мобильности и восприятия. В какой-то мере они могут помочь и здоровым людям, но не имеющим возможностей оплатить свои поездки, ознакомиться с далекими ландшафтами и святыми местами. Однако, как уже отмечалось, постепенно виртуализация окружающей среды ведет к изменению восприятия человеком настоящей природы. Что ждет новые поколения людей, привыкающих к восприятию виртуальной окружающей среды и забывающих настоящий ландшафт?

Цифровые технологии активно влияют на отношения человека с природой. Виртуальное пространство все больше вторгается в физическое пространство человека, его окружающую среду и ландшафт, а сам человек изменяется, меняются его зрительные, вкусовые, слуховые органы чувств, настраиваемые на согласие с изменившимся ландшафтом, примирением с конструктами. Это часто сопровождается привыканием к тем искусственным ландшафтам, которые более комфортны для жизни. Дикая природа утомляет человека. Люди, посещающие первозданные ландшафты (тайга, тропический лес, горы и др.), получают заряд энергии. Однако подавляющее большинство населения предпочитает окультуренные ландшафты. Сохраняющаяся тяга к настоящему присуща только отдельным группам людей – маргиналам и воспринимается как особый запрос к развитию редких видов туризма, ориентированных на знакомство с настоящей природой, а иногда и «настоящими» людьми, имея ввиду народы, в малой степени испорченные современной технократической цивилизацией. Поездки к аборигенам, знакомство с традиционными формами жизнедеятельности, посещение бедных кварталов (так называемый, трущобный, или слам туризм – slum tourism) – эти и другие формы туризма демонстрируют тягу человека посмотреть на «настоящих», еще «живых» людей. Народы, удаленные от «благ» цивилизации вследствие географических условий (высокогорья, тайга, экваториальные дебри и др.), как и дети раннего возраста, еще не испорченные этими «благами» (телевизоры, компьютеры, мобильные телефоны, и др.), еще не потеряли навыков живого восприятия действительности и «вкуса» первозданного ландшафта.

Современный технократический человек трансформируется с большими темпами в сторону привыкания (и получения удовольствия) от измененного ландшафта. Но высшая ступень трансформации окружающей среды – жизнь в виртуальном мире, когда человек взаимодействует с виртуальными образами природы (здесь уже не важно, будут ли эти образы отражать первозданный лес, реку, горы или окультуренные человеком ландшафты). Уже в самом ближайшем будущем (по разным прогнозам, от 10 до 30 лет) ожидается смешение настоящей и виртуальной реальности, растворение границ между виртуальным и реальным миром. Мы легко становимся рабами мира виртуального, поскольку мозг снабжен мощными и очень пластичными механизмами, позволяющими преодолевать барьеры между нашей телесной оболочкой и любым другим человеком или объектом [Эллард, 2015]. Конструируя новый ландшафт — «заменитель» природы и предлагая его человеку, можно изменить самого человека, сделав его унифицированным и контролируемым, лишенным тепла и любви. Таким образом, виртуальный ландшафт может стать эффективным каналом влияния на человека, его унификацию и контроль поведения.

Какой ландшафт нам нужен? Подходы и критерии оценки с позиции православного ученого

Цифровизация ставит новые вопросы в наших отношениях с природой, а значит и с Богом. Сугубо утилитарные оценки ландшафта, подобно концепции экосистемных услуг, вряд ли смогут охватить всего богатства отношений. Фундаментальными показателями могут стать любовь, свобода, имея ввиду основополагающие христианские нормы взаимоотношения человека и природы. Однако эмпирически описать их вряд ли представляется возможным. В какой-то мере, свободу можно оценить как мобильность пространстве, отношение к запретам на посещение некоторых ландшафтов и использование только определенных ресурсов, да и то в ограниченной мере. В процессе освоения природной среды человек получил большой опыт и выработал систему правил отношения к природе и ее ресурсам. В большинстве случаев, эта система позволяла различным этносам без особых проблем сосуществовать с ландшафтом на протяжении столетий. Система запретов и регулирований не рассматривалась как ограничение свободы человека. Колониальные захваты сопровождались разрушением местных систем природопользования и внедрением чуждых, часто разрушительных, институтов. И лишь в последние десятилетия стало широко признаваться ценность местных экофильных систем земледелия, животноводства, лесоводства и др. Гомогенизация и стандартизации ландшафта, унификация оценок, подобных экосистемным услугам, навязывается западной цивилизацией в обмен на мнимые свободы экономического мира.

Понятие свободы связывается с такими важными параметрами оценки ландшафта, как аутентичность и разнообразие. Разнообразие противостоит унификации и упрощению. Например, биоразнообразие – фундаментальное свойство устойчивости живого мира. Конструирование виртуальной среды неизбежно приводит к упрощению мира. Конструкторы избирательно усиливают некоторые элементы пространства и структуры ландшафта (за счет цвета, контрастов, шума и др.). Вместо тонкого естественного разнообразия предлагается контрастное грубое. Остается только подготовить человека к грубым границам, нейтрализовав (вначале на время) часть его перцепторов.

Выделяют три типа аутентичности [MacCannell, 1973]. Объективная аутентичность характеризует естественные свойства объекта, в нашем случае – ландшафта. По сути, это и есть тот настоящий первозданный ландшафт или ландшафт, который возник в результате гармоничного освоения человеком природной среды. Конструированная (фасадная) аутентичность вносит в ландшафт элементы нового, связанного с неким проектом, ориентированным на рациональную эксплуатацию ресурсов ландшафта или создание нового образа. При этом, природные основы функционирования ландшафта остаются, но объективная аутентичность затушевывается. Большинство ландшафтов Западной Европы – вторичные ландшафты, которые подверглись в той или иной степени преобразованию. Так в Германии определены основные пути трансформации ландшафта по следующим типам: ландшафт для сельскохозяйственного производства; ландшафт для производства энергии; так называемый «промежуточный» ландшафт; городской ландшафт; ландшафт-эрзатц; исторический культурный ландшафт; кластерный ландшафт; лоскутный ландшафт; дикий ландшафт (в основном, горные территории) [BMVBS, 2005].

В контексте виртуализации окружающей среды наиболее важной является эмоциональная (на данный момент, прививаемая) аутентичность. Конструкторы виртуального пространства как раз и ориентируется на создание эмоциональной аутентичности. В условиях, когда в реальном мире аутентичность ускользает, она закрыта фасадной аутентичностью, эрзацем, а эмоциональная аутентичность в моде. К ней со временем можно привыкнуть и считать ее самой правильной.

Разработка подходов и критериев оценки, в каком ландшафте мы и наши будущие поколения должны жить, только начинается. Цифровизация заставила ускорить этот процесс.

Заключение

Проблемы виртуальной окружающей среды, осмысление изменений самого человека, в частности, потеря тяги к первозданному ландшафту и способностей отличать настоящий ландшафт от не настоящего (аутентичность ландшафта), следует рассматривать в контексте коэволюции человека и природы и требует философского, научного и богословского осмысления. Окружающая среда, как творение Божье, заключает в себе глубокие знания и огромный потенциал для развития лучших сторон человека. Ландшафт – ближайшая и важнейшая для человека природа, с которой он ежедневно взаимодействует. Цифровизация существенно повлияла на отношения человека к ландшафту. На первых порах цифровизация способствовала монетаризации природы и ландшафта, а в последующем – привела к созданию искусственных и виртуальных ландшафтов, предназначенных заменить человеку настоящую природную среду. Одновременно, цифровизация способствовала изменению самого человека, обучив его навыкам восприятия искусственно созданных и виртуальных ландшафтов и притупив восприятие настоящей природы.

Список литературы

1. Веденин (2018) — Веденин Ю.А. Культурный ландшафт как хранитель исторической памяти земли. Региональные проблемы. 2018. Т. 21. № 3. С. 28-34.
2. Гуня, Ефимов (2019) — Гуня А.Н., Ефимов А.Б. Энциклика Папы Римского «LAUDATO SI’» и ее осмысление с позиции православного ученого. Гуманитарное пространство. 2019. Т. 8. № 5. С. 540-544.
3. Основы (2008) — Основы социальной концепции РПЦ. 2008. Электронный ресурс: http://www.patriarchia.ru /db/text/141422.html.
4. Эллард (2015) — Эллард К. Среда обитания. М. Альпина Диджитал, 2015.
5. BMVBS (2005) — BMVBS (Bundesministerium für Verkehr, Bau –und Stadtentwicklung) / BBR (Bundesamt für Bauwesen und Raumordnung): future landscape – Perspektiven der Kulturlandschaft, Broschüre, Berlin, 2005.
6. MacCannell (1973) — MacCannell D. Staged Authenticity; Arrangements of Social Space in Tourist Set-tings. In: The American Journal of Sociology: Vol. 79: No. 3/1973, Chicago: The University of Chicago Press. 1973. S. 589-603
7. Millennium (2003) — Millennium Ecosystem Assessment (MA). Ecosystems and Human Well-being: A Framework for Assessment. Washington, D.C.: Island Press. 2003.